Петра Рески

Палаццо Дарио

Чужие истории бежали вслед за ней, как бездомные собаки. Ванда Виарелли была в пути уже целую вечность. Переезд на поезде из Неаполя в Венецию обычно длился девять часов, если поездка складывалась удачно – без забастовок и самоубийств на рельсах.

Напротив сидел пожилой господин с впалыми щеками. Он говорил и говорил, словно давно ждал этой минуты. Лишь иногда замолкая, он, вероятно, сам удивлялся тому, что доверился этой рыжеволосой женщине, но через секунду вновь начинал говорить.

Для Ванды это была привычная, знакомая и досадная ситуация. Она всех располагала к беседе. С детства она была собирательницей человеческих признаний, откровений, анекдотов и тайн. «Ты должна научиться слушать!» – внушала ей мать, которая, однако, не подозревала, на какую благодатную почву падет ее совет. Обычно Ванде было достаточно сесть напротив человека, слегка наклонив голову, и приветливо взглянуть на него, чтобы он сразу почувствовал к ней доверие. Еще ребенком Ванда спокойно приняла эту свою способность, как, собственно, и другие возможности своего тела, например, умение пошевелить мизинцем на ноге так, чтобы остальные пальцы оставались в покое, или скручивать во рту язык. Так было. Всю ее жизнь. Даже в поезде на ветке Circumvesuviana между Неаполем и Помпеями Ванде удавалось насобирать кучу исповедей, при том что такая поездка длилась не более получаса.

Но на время пути в Венецию она попыталась спрятаться за страницами книги, ибо и ее терпение было небезгранично. Она читала «Интимные истории Венецианской республики». Этот сборник подарил ей перед отъездом Мирате, сотрудник из отдела «Нового времени». Это было антикварное издание 1893 года. Передавая ей книгу, Мирате смачно причмокнул губами. И вот в тот момент, когда поезд проезжал Казерту, то есть через несколько страниц от начала книги – Ванда как раз читала о том, как венецианец Антонио Филаканево, живший на улице Кале-деи-Фузери около Сан Люка, был приговорен в 1440 году к шести месяцам тюрьмы и как его прогнали плетью от площади Сан Марко до моста Риальто за то, что он отдал свою восьмилетнюю дочь на растление некоему Фиоре ди Болонья, – в купе вошел пожилой господин с впалыми щеками. Седые волосы облепили его череп, глазки смотрели из тестообразного лица, как изюм из слойки, и весь цвет лица сосредоточился на его, похожем на баклажан, носу. Он сел на диван напротив Ванды, поддернул штанины на коленях и аккуратно поставил стопы параллельно одна другой. Ванда приветливо улыбнулась, и он тут же откашлялся:

– Тоже в Венецию?

– Я – венецианец, – заявил визави. Он сказал это так, будто речь шла о его собственной заслуге, – Вы, должно быть, собираетесь провести в Венеции отпуск? Извините мое любопытство, синьорина.

Он говорил с французским «р», как пристало утонченным жителям северной Италии, которые не раскатывают свое «р» по-средиземноморски, а почти неслышно раздавливают его в гортани, как виноградину.

– Нет, не в отпуск. Я переезжаю в Венецию, – вежливо ответила Ванда.

– Как интересно! В таком случае вы одарите своей красотой наш маленький город.

Ванда кивнула с непринужденной учтивостью, благодаря за комплимент, и продолжала читать. Она делала это с таким видом и чувством, словно хотела впитать даже типографскую краску из каждой строчки. Она шумно перелистывала страницы, разглаживала их, ее указательный палец следил за каждой буквой. Тщетно.

– Вы уже подыскали себе квартиру? – спросил ее сосед, не давая разговору иссякнуть. – Цены на аренду сейчас просто астрономические.

– Я еду к своему дяде. Он живет в Палаццо Дарио.

И тут у господина с впалыми щеками изменился цвет лица, а его нос обрел нормальный оттенок. Он набрал в грудь воздух, и его уже было не остановить.

– Венеция, синьорина, весьма говорлива, здесь каждый что-нибудь рассказывает, каждый кому-нибудь что-нибудь говорит. Волны шепчут, стены шушукаются. Все всех знают. Это неискоренимо, мы здесь бессильны. Но я убежден, что в том, что люди рассказывают друг другу, что-то есть. Почти всегда. Во всяком случае, часто. Во всяком случае, в истории Ка Дарио. Хотя, должен признать, я в эту историю поначалу не очень-то верил. Я, по правде говоря, не суеверен. Но после случая с Фабио я сказал себе: никогда нельзя знать наверное.

– Что вы имеете в виду? – спросила Ванда.

– Я имею в виду проклятие, – ответил он, несколько раздраженный тем, что она его перебила. – Палаццо, в котором живет ваш дядя, приносит несчастья. Многие венецианцы говорят, что Палаццо Дарио особенно не любит дельцов, бизнесменов, а художников, наоборот, спасает. Мы, венецианцы, всегда во всем стараемся найти закономерность. Но здесь ее нет. Массимо Миниато был, например, дельцом и выжил-таки в этом дворце. А торговец антиквариатом Фабио делле Фенестрелле, наоборот, по-моему, больше относился к художникам. Единственная закономерность, которую я здесь вижу, – несчастье, как мучнистая роса, ложится на каждого его обитателя. Очень немногие остались в живых и сами покинули дворец.

– Почти в каждой деревне есть дом, на котором лежит проклятие, – возразила Ванда и склонилась над своей книгой.

Она читала о том, что куртизанки в Венеции XV века жили столь зажиточно, что со своей многочисленной прислугой заселили большую часть дворцов на всемирно известном Большом канале, о чем в Республике был издан специальный закон. Однако им разрешалось жить только в тех домах, аренда которых не превышала ста дукатов в год. А те из них, кто платил за аренду домов больше сорока дукатов, облагались дополнительным налогом. Отвратительная двойная венецианская мораль!

– Точнее сказать, его называют «Ка Дарио», – произнес попутчик Ванды. – Раньше все дворцы в Венеции называли «Ка», от casa , и только Дворец дожей называли палаццо, Палаццо Дукале. Но сегодня на вещи смотрят шире. Вы удивлены, синьорина, не так ли? Да, есть много того, чего не знают иностранцы. Представьте себе, недавно меня спросила одна американка, почему город так залит водой. Я ответил ей: «Синьора, так мы моем улицы». Эти американцы! Сейчас, правда, их приезжает уже не так много, как раньше, из-за долларов, конечно. Теперь у нас японцы, они ничего не спрашивают и улыбаются.

Его красноречие не иссякало.

Ванда читала о том, что куртизанкам было запрещено украшать стены обоями, коврами или камкой . Им разрешались только ткани из Брешии или Бергамо. Другим декретом им запрещалось коротко срезать волосы надо лбом, завязывать их в узлы на голове, а также носить одежду в мужском стиле…

«Потому что это выглядело слишком чувственно», – подумала Ванда.

– Первым жильцом Ка Дарио, насколько я помню, был американец Роберт Баулдер. После него был Фабио делле Фенестрелле. Он держал антикварный магазин. После него был хиппи, Мик Суинтон, он был менеджер рок-группы «What». Потом Массимо Миниато Сассоферато, финансист, как он себя называл, что бы это ни значило. И потом – Альдо Вергато. Самый богатый человек Италии. Вы о нем, конечно, наслышаны. Даже ему Ка Дарио не принес счастья, это точно. Ах да, я, наверное, забыл упомянуть, что ни один из них не остался в живых в Палаццо Дарио. То есть был один, кто выжил, но и ему не повезло. И это только те, кто обитал там в последние пятьдесят лет. Если задуматься над тем, что палаццо уже более пятисот лет, кто знает, какие там разыгрывались сцены, о которых мы ничего не знаем.

– Слухами земля полнится, – пробормотала Ванда.

«.. . Также и для удобства клиентов куртизанкам разрешалось селиться в центре, – читала она. – Чтобы привлечь посетителей, они, опершись о подоконник, демонстрировали свои обнаженные груди. От этого пошло название Ponte delle tette – Мост грудей».

– Во времена социалистов вся Италия прошла через Ка Дарио. Тогда-то и жил там тот финансист Миниато. Это были золотые времена, синьорина! Да, да, я знаю, социалисты нас надули. Но благополучие

Красивейший дворец Ка-Дарио, который писал сам Клод Моне, считается самым зловещим местом Венеции. За ним прочно закрепилась слава «проклятого старого дома», ведь по разным подсчетам около девяти владельцев старинного палаццо погибли при странных, если не сказать, зловещих обстоятельствах. В сегодняшнем материале: история, мистика и немного скептицизма. Начнем же с фактов.

ИСТОРИЯ ПРОКЛЯТОГО ДВОРЦА

Палаццо Ка-Дарио был построен в 1487 году архитектором Пьетро Ломбардо по заказу знатного горожанина Джиованни Дарио. Дарио в столице Светлейшей республики считался человеком уважаемым. Он был и купцом, и нотариусом, более того, Джиованни даже умудрился заключить мирное соглашение с турками, за что венецианцы наградили его почетным титулом «Спаситель родины». Любопытно, что Дарио построил названный в его честь палаццо не для себя любимого, а для своей дочери Мариетты. Дворец предназначался ей в качестве свадебного подарка – девушка была обручена с богатым торговцем специями Винченцо Барбаро. В 1494 году Дарио отошел в мир иной, и палаццо перешел в собственность семьи Барбаро. Вот тут-то и начались те самые ужасы и кошмары из-за которых дворец получил прозвище maledetto , что означает «проклятый».

Вначале Винченцо разорился, а потом он был убит ударом ножа. Вскоре скончалась и его супруга Мариетта: по одной версии девушка покончила с собой, а по второй — умерла от сердечного приступа. Их сын – Джакомо – тоже вскоре погиб, правда, произошло это уже не в Венеции, а на Крите, где он попал в засаду. Тем не менее, благородное венецианское семейство владело палаццо до XIX века, пока Алессандро Барбаро не умудрился продать злополучный дворец Арбиту Абдоллу – купцу армянского происхождения, торговавшему драгоценностями. Новому владельцу Ка-Дарио, можно сказать, повезло. Он просто разорился, зато выжил, вот только палаццо Абдоллу таки пришлось продать, причем по грошовой цене – всего за 480 фунтов.

Очередным хозяином Ка-Дарио стал англичанин Раундон Браун. К нему в собственность дворец перешел в 1838 году, но в покоях палаццо Браун так и не поселился – он просто не нашел средств для масштабной реконструкции обветшавшего здания. Затем Ка-Дарио снова несколько раз переходил из рук в руки: вначале его купил венгерский граф, потом – богатый ирландец по фамилии Маршал, но по-настоящему полноправной хозяйкой дворца стала лишь герцогиня Изабель Гонтран де ля Баум-Плювинель. Она полностью отреставрировала интерьеры палаццо, правда, многие приближенные Ее Светлости ехидно замечали, что герцогиня слишком увлекалась украшательством, из-за чего залы и комнаты Ка-Дарио стали смотреться аляповато. Тем не менее, Изабель жила здесь долго и, должно быть, счастливо, ибо, как считают венецианцы, духи Ка-Дарио оценили заботливое отношение аристократки к их постоянной обители. Известно, что герцогиня принимала у себя в гостях и поэта Анри де Ренье, правда, служителю муз в палаццо отчаянно не здоровилось, он даже был вынужден покинуть город раньше запланированного, но тут, что называется, и вечная венецианская сырость может быть всему виной, а не какие-то злые происки потусторонних сил.

Следующим хозяином проклятого дворца стал американский миллионер Чарльз Бриггс. Пожить в свое удовольствие в палаццо ему тоже не удалось. Дело в том, что венецианцы быстро обнаружили один пикантный аспект личной жизни миллионера – он был геем. Из-за обвинений в гомосексуализме Бриггс вместе со своим возлюбленным был вынужден бежать из города. Пара отправилась в Мексику, где любовник Чарльза в скором времени совершил самоубийство. Конечно, многие немедленно усмотрели в данном обстоятельстве зловещий след Ка-Дарио.

Долгое время дворец пустовал, пока в 1964 году на него не обратил внимание оперный тенор Марио Дель Монако. Он уже начал вести переговоры о покупке палаццо, но завершить задуманное не успел – по дороге в Венецию Марио попал в серьезную автомобильную аварию. Певец провел в больнице долгое время, после чего решил держаться от греха, а заодно и от страшного палаццо подальше. Следующим владельцем Ка-Дарио стал граф из Турина Филиппо Джордано делле Ланце. Уже в 1970 году он был убит в стенах палаццо хорватским матросом по имени Рауль, с которым по слухам аристократа связывали близкие отношения. Между тем, сам Рауль тоже был в скором времени был убит в Лондоне, куда бежал из Венеции.

Очередной этап страшной истории Ка-Дарио можно прокомментировать, как sexs drugs and rock and roll, ведь следующим собственником дворца стал не кто-нибудь, а Кристофер «Кит» Ламберт из группы The Who. Кит жаловался, что во дворце спать совершенно невозможно, ибо по ночам в залах лютуют призраки. Надо сказать, духи оказались настолько наглыми и надоедливыми, что Ламберт в скором времени начал ночевать или в будке гондольеров, или в отеле, расположенном по соседству с дворцом. Впрочем, свидетельствам Кита способен безоговорочно поверить лишь совсем наивный и чистый душой человек. Ни для кого же не секрет, что Ламберт любил экспериментировать со всевозможными запрещенными веществами. По этой причине, владельцы многих гостиниц отказывались предоставлять ему номер, да и участники группы The Who разорвали с Китом отношения из-за его слишком пагубных даже для рок-н-ролльщика пристрастий.

А вот венецианский бизнесмен Фабрицио Феррари, которому за три года до своей смерти, в 1978-м Ламберт продал злосчастный дворец, в увлечении психотропными веществами замечен не был. Но и его Ка-Дарио не пощадил. Вначале сестра Фабрицио Николетта, также проживавшая в палаццо, погибла в ДТП, которое произошло при невыясненных обстоятельствах – ни одного свидетеля аварии так не нашлось. Затем Фабрицио разорился, а вскоре он был арестован по обвинению в избиении модели. Последний трагический случай, связанный с Ка-Дарио, произошел в 1993 году. С собой покончил новый владелец палаццо финансист Рауль Гардини. Причина — финансовый крах вкупе с коррупционным скандалом, в котором оказался замешан бизнесмен.

ЧТО ГОВОРЯТ МИСТИКИ?

Естественно, любители мистики потратили немало сил, чтобы выяснить, почему же палаццо Ка-Дарио губит своих владельцев. К общему выводу маги и колдуны так и не пришли. Одни утверждают, что на дворец наложено проклятие тамплиеров, мол, он построен на месте старого кладбища рыцарей креста. Стоит заметить, тамплиеры в Венеции и, правда, отметились, так в 1293 году они вместе с венецианцами снарядили в столице Святейшей Республики галеры, дабы защитить Кипр от мусульман.

По второй версии, корень зла в анаграмме на латыни, которую можно обнаружить на фасаде дворца. По сути, она совершенно безобидная VRBIS GENIO IOANNES DARIVS , что означает всего лишь «почетному гражданину Джиованни Дарио». Но мистики заметили, если переставить буквы, то надпись превратится SVB RVINA INSIDIOSA GENERO , что можно перевести, как «под ним я создаю кровавые руины». Ну, и как тут не запаниковать!

И НЕМНОГО ЗДОРОВОГО СКЕПТИЦИЗМА

По сей день, венецианцы верят, что призраки всех владельцев палаццо Ка-Дарио проживают в стенах здания, а потому стараются по возможности держаться от проклятого дворца подальше. Впрочем, если заняться безэмоциональными арифметическими подсчетами, то мы обнаружим следующее. Дворцу уже более 530 лет, а девять страшных смертей за такой срок – не самая чудовищная статистика. Просто, дело в том, что людям от природы свойственно «избегание повторений», поэтому, если одна и та же ситуация повторяется несколько раз, в чем по теории вероятности как раз нет ничего необычного, человек начинает усматривать в данных фактах влияние могущественных высших сил. Особенно же ярко данная особенность нашей психики проявляется как раз в случаях с трагическими историями, поэтому-то многие совершенно искренне верят в разнообразные порчи и проклятия.

Второй момент. Долгое время венецианцы считали, что дворец особенно не любит финансистов и купцов, мол они – с деньгами работают, вот духи палаццо их и наказывает. Но, если беспристрастно посмотреть на все описанные выше истории, то в каждом отдельном случае результат был более чем закономерен: тут, скорее, причины со следствиями перепутали. А уж в том, что предприниматели часто разоряются, вообще ничего странного нет, как известно, из 100 проектов лишь 20 становятся успешными – и это наиболее позитивная статистика.

Словом, не так страшен палаццо Ка-Дарио, как его малюют. Или все-таки страшен? Известный факт: во время отлива в Гранд-Канале залы дворца по непонятной причине могут наполниться смрадной водой. Сантехники Венеции провели немало времени, пытаясь разобраться, почему это происходит, но ответа так и не нашли. Словом, даже если вы не верите в привидения и проклятия, жить во дворце, построенном в XV веке по заказу Джиованни Дарио, удовольствие весьма сомнительное. Суеверным же это место и вовсе стоит обходить стороной!

Юлия Малкова - Юлия Малкова - основатель проекта сайт. В прошлом главный редактор интернет-проекта elle.ru и главный редактор сайта cosmo.ru. Рассказываю о путешествиях для собственного удовольствия и удовольствия читателей. Если вы являетесь представителем отелей, офиса по туризму, но мы не знакомы, со мной можно связаться по емейл: [email protected]

Палаццо Дарио (Palazzo Dario) – ассиметричный дворец, украшенный сферическими узорами из зеленого мрамора и красноватого порфира. Он находится рядом с пристанью Санта Мария дель Джильо (Santa Maria del Giglio). Знаменито строение не столько внешним обликом, сколько мрачноватыми легендами, которые с ним связаны.

Ка" Дарио было возведено в конце XV века в стиле Ренессанс на месте более ранней готической постройки. Однако в композиции фасада заметны черты готики.

Изначально строение было практически лишено архитектурного декора. Неоготический балкон на третьем этаже появился лишь в XIX веке. До этого времени украшением здания были трубы. Сегодня они мало где сохранились, а в 15-17 веках такие дымоходы были практически на каждом здании в Венеции.

Палаццо было построено для Джованни Дарио. Сеньор Дарио происходил из мещанского сословия, но благодаря уму и дипломатическому таланту смог стать секретарем Сената, а затем послом Венеции в Константинополе. Особые почести он снискал, заключив долгожданный мир с Османской Империей.

В год, когда Джованни Дарио с семьей перебрался во дворец на постоянное жительство, его дочь, Мариетта Дарио, выходит замуж за их соседа Винченцо Барбариго. После смерти Джованни палаццо отошло семье Барбариго как часть приданного. Через несколько лет мужа Мариетты убивают, и она, не перенеся горя утраты, совершает самоубийство в стенах палаццо. Считается, что с тех пор всех владельцев дома так или иначе постигали несчастья.

В XIX веке семья Барбариго – потомки Винченцо и Мариетты – продают дворец. С этого момента вроде как начинается бесчисленная вереница его «несчастных» хозяев, которых постигала печальная участь быть убитыми, разоренными, обездоленными. Хотя, если честно, роль палаццо в этих событиях весьма условна и спорна.

Среди владельцев Ка" Дарио можно назвать:

• английского историка Родона Брауна, которому пришлось продать здание, так как оно требовало колоссальных затрат на восстановление и содержание – это, конечно, неприятно, но на хоррор не тянет;
• французского поэта Анри де Ренье, автора «Венецианских набросков» – с ним тоже ничего не случилось.

• американский промышленник Брикс, который был убит своим амурным другом;
• граф де Ланце, погибший от удара по голове, нанесенным любовницей в приступе ревности в стенах палаццо;
• Николетта Феррари – член семьи итальянских магнатов, которая также была убита;
• продюсер британской группы «The Who» – Кит Ламберт, владевший палаццо в 80-х гг. XX века. Он трагически погиб от кровоизлияния в мозг после падения с лестницы (правда, случилось это не в Ка" Дарио и даже не в Венеции, а в Лондоне);
• итальянский предприниматель Раулья Гордини, который здесь пустил себе пулю в голову.

Это далеко не полный список обладателей и жителей дворца, удачливых и не очень. Палаццо также хотели приобрести Вуди Ален, который отмечал здесь одну из своих свадеб, и Роман Полански, но передумали – видимо, все же напугала их нехорошая «карма» Ка`Дарио.

Жители города даже придумали анаграмму к CC BY-SA 3.0 , commons.wikimedia.org)" class="popup-img apic">надписи на нижнем ярусе фасада – «Urbis Genio Ioannes Darius» (т.е. «Городскому гению – Джованни Дарио»). Анаграмма гласит: «Sub ruina insidiosa genero», – что может быть переведено примерно так: «Под угрозой разрушения люди (сыны)».

В настоящее время палаццо Дарио находится в собственности владельцев из США, о которых неизвестно практически ничего. Одно можно сказать точно: они готовы вкладывать деньги в реконструкцию палаццо, так как CC BY-SA 4.0 , commons.wikimedia.org)" class="popup-img apic">восстановительные работы продолжаются уже на протяжении нескольких лет.

В 1999 году немецкая писательница Петра Рески выпускает роман «Палаццо Дарио». Произведение с иронично-детективным сюжетом, основанное на легендах, связанных с древним палаццо, стало бестселлером. Что из этого романа правда, а что – художественный вымысел, наверное, зависит от степени суеверности каждого. Но это литературное произведение сделало палаццо Дарио всемирно известным и любимым среди ценителей всего таинственного и загадочного.

Палаццо Дарио (Ca’ Dario) , выходящее фасадом на , выделяется своими резными круглыми окнами и многоцветоному мрамору фасада. Дизайн дворца выполнен Ломбардо в стиле раннего Ренессанса в 1487 году.

С этим дворцом связаны страшные легенды. Изначально построенное для посла Венеции в Константинополе в 1487 году. Его дочь, зять и несколько других владельцев погибли. Один из последующих владельцев - английский ученый - покончил с собой, разорившись на реконструкции дворца. Главный редактор журнала Who был убит; некий граф в 1979 году столкнулся с канделябром, брошенным его любовницей. Последния владелец - богатейший итальянский промышленник, был найден мертвым в Милане (1993 г) посмле разразившегося коррупционного скандала.

Мемориальная доска сообщает, что в 1899-1911 годах здесь «жил и писал очень по-венециански» француз Анри де Ренье; именно романы Ренье (в переводе Кузмина) в свое время навели молодого ленинградца Бродского на мечту о Венеции.

Дворец также знаменит тем, что здесь происходило одно из бракосочетаний известного кинорежиссёра Вуди Аллена. Он даже намеревался купить палаццо, но передумал.

В 2005 году немецкая писательница Петра Реске выпустила книгу-бестселлер «Палаццо Дарио».

Венеция - удивительно многогранный город, богатый своей историей, знававшей взлеты и падения. Среди всего этого нашлось место и истории проклятого палаццо Дарио. Истории настолько известной, что ею интересовался художник Клод Моне, посвящали свои произведения маститые писатели... Но разгадки этой истории я не слышала. Может быть, ее знаете вы? В информационном потоке немудрено пропустить многое. А пока - рассказ о том, что же набросило столь мрачную тень на одно из самых необычных палаццо Венеции.

Почти ни одно сооружение в Венеции не обошлось без упоминаний в детективах Донны Леон, в том числе и палаццо Дарио:
Минуту Брунетти стоял на том же месте, потом подошел к одному из окон и приподнял штору. Внизу простирался Большой канал, на воде играли солнечные блики, отражавшиеся на стенах расположенного левее палаццо Дарио; золотистые плитки, из которых была сложена мозаика на фасаде дворца, улавливали исходящий от воды свет; дробясь на множество искорок, он вновь устремлялся вниз, к каналу. Мимо проплывали лодки, время шло.
Донна Леон, "Счет по-венециански"

Маленькая красная точка на карте - палаццо Дарио:

Сначала справка из Вики:

Ка" Дарио или Палаццо Дарио (итал. Ca" Dario, Palazzo Dario) - дворец в Венеции, в районе Дорсодуро. Одной стороной выходит на Гранд-канал, другой - на площадь Барбаро. Напротив дворца располагается пристань Санта-Мария де Гильо. Дворец представляет собой великолепный образец архитектуры Ренессанса. Мозаичный фасад из цветного мрамора притягивает внимание. Дворец был построен в 1487 году. Среди владельцев особняка был французский поэт Анри де Ренье, который жил здесь в конце XIX века. Также дворец знаменит тем, что здесь проходило одно из бракосочетаний известного кинорежиссёра Вуди Аллена. Дворец имеет дурную славу проклятого дома. Владельцы особняка не раз подвергались насилию, становились банкротами или самоубийцами. Последняя смерть произошла в 1993 году, когда здесь застрелился один из богатейших итальянских промышленников после разразившегося коррупционного скандала. В 2005 году немецкая писательница Петра Реске выпустила книгу-бестселлер «Палаццо Дарио».
http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9A%D0%B0%27_%D0%94%D0%B0%D1%80%D0%B8%D0%BE

Вот цитатами из указанной книги Петры Рески (слегка сокращенными и выделенными синим цветом) и продолжим дальше рассказ о палаццо Дарио. Черным цветом буду добавлять свои примечания к цитатам.

– Точнее сказать, его называют «Ка Дарио», – произнес попутчик Ванды. – Раньше все дворцы в Венеции называли «Ка», от casa, и только Дворец дожей называли палаццо, Палаццо Дукале. Но сегодня на вещи смотрят шире. Вы удивлены, синьорина, не так ли? Да, есть много того, чего не знают иностранцы. Представьте себе, недавно меня спросила одна американка, почему город так залит водой. Я ответил ей: «Синьора, так мы моем улицы».

На карте в центре видно небольшое палаццо Дарио и другие палаццо рядом:

В книге Рески подробно рассказывается о проклятии палаццо, и как это сказалось на его обитателях. Здесь приведу лишь несколько кратких упоминаний:

– Я имею в виду проклятие, – ответил он, несколько раздраженный тем, что она его перебила. – Палаццо, в котором живет ваш дядя, приносит несчастья. Многие венецианцы говорят, что Палаццо Дарио особенно не любит дельцов, бизнесменов, а художников, наоборот, спасает. Мы, венецианцы, всегда во всем стараемся найти закономерность. Но здесь ее нет. Массимо Миниато был, например, дельцом и выжил-таки в этом дворце. А торговец антиквариатом Фабио делле Фенестрелле, наоборот, по-моему, больше относился к художникам. Единственная закономерность, которую я здесь вижу, – несчастье, как мучнистая роса, ложится на каждого его обитателя. Очень немногие остались в живых и сами покинули дворец.

– Первым жильцом Ка Дарио, насколько я помню, был американец Роберт Баулдер. После него был Фабио делле Фенестрелле. Он держал антикварный магазин. После него был хиппи, Мик Суинтон, он был менеджер рок-группы «What». Потом Массимо Миниато Сассоферато, финансист, как он себя называл, что бы это ни значило. И потом – Альдо Вергато. Самый богатый человек Италии. Вы о нем, конечно, наслышаны. Даже ему Ка Дарио не принес счастья, это точно. Ах да, я, наверное, забыл упомянуть, что ни один из них не остался в живых в Палаццо Дарио. То есть был один, кто выжил, но и ему не повезло. И это только те, кто обитал там в последние пятьдесят лет. Если задуматься над тем, что палаццо уже более пятисот лет, кто знает, какие там разыгрывались сцены, о которых мы ничего не знаем.

– В Ка Дарио, – ответил господин, – всегда что-то праздновали, во все времена. Думаю, вряд ли найдется другой палаццо, в котором так много веселились. Во времена Мика Суинтона и Миниато вечеринки гремели одна за другой. «Кокаин килограммами. Это были не праздники, это были оргии». «Бюстгальтеры и трусики так и вылетали из окон», – рассказывали таксисты, которые вынуждены были простаивать внизу у причала ночи напролет.

– Во времена Вергато в Ка Дарио было спокойно. А после его кончины дом довольно долго пустовал, никто не решался купить его, хотя цена была довольно сносной. По-моему, сначала им заинтересовался этот американец, режиссер. Он просто загорелся желанием, еще бы, десять миллиардов за палаццо эпохи Ренессанса на всемирно известном Большом канале – это просто подарок. Он всегда приезжает в Венецию со своей женой в канун Нового года и останавливается в отеле «Гритти» прямо напротив Ка Дарио. Возможно, как-то за завтраком он смотрел на дом и подсчитывал, сколько же ночей ему пришлось бы провести в Венеции, чтобы оправдать эти десять миллиардов. А с такими ценами, как в отеле «Гритти», этих ночей было бы не так уж и много. Там аренда одной анфилады стоит миллион, то есть стоимость почти десяти тысяч ночей в Ка Дарио. И если бы ему суждено было провести их там, они пролетели бы за тридцать лет, что для такого города, как Венеция, равносильно взмаху крыла. Однако он отказался от сделки. Говорят, узнал о проклятии палаццо.

Всю жизнь Баулдер мечтал о том, чтобы поселиться на всемирно известном Большом канале в Венеции. Он знал, что в фешенебельных палаццо всемирно известного Большого канала жили многие знаменитые певцы, композиторы, художники, писатели и поэты: Хемингуэй и Райнер Мария Рильке, Хуго фон Гофманстель и Марсель Пруст и даже сама королева-мать. Он купил Палаццо Дарио у одного загадочного типа, которого всего два раза в жизни видел в кафе «Флориан». Глаза этого типа горели, как угли. Он предложил свой пустующий дворец по смехотворной цене. Баулдер, который никогда не отказывался от выгодной сделки, согласился, не колеблясь. Предполагал ли он тогда, что, заключив эту сделку, он тем самым вручил свою душу темной силе?

Такие люди, как Роберт Баулдер, вряд ли вообще бывают чувствительны к подобным ощущениям. А уж тем более американцы, в отличие от европейцев, совершенно не восприимчивы к спиритическим феноменам. Если бы таинственный человек с горящими глазами сказал Баулдеру, что на Палаццо Дарио лежит проклятие, которое стоило жизни всем прежним его владельцам, он расхохотался бы в ответ. Возможно, на него мог бы произвести впечатление несчастный случай, произошедший с Марио дель Монако, известным тенором, после того как он договорился о цене с таинственным человеком и подписал договор о покупке злосчастного дворца. На обратном пути в Тревизо элегантный лимузин певца перевернулся, и, еще не оправившись от жутких травм, он аннулировал покупку Ка Дарио.

Баулдер, однако, вступил во владение Палаццо Дарио совершенно уверенно. Бурно отпраздновав подписание договора о покупке в кафе «Флориан», он сел в гондолу на набережной Св.Марка. Луна, совершавшая свой ночной обход, влекла за собой шлейф световой дорожки по воде всемирно известного Большого канала. Шлейф призрачного сияния ложился, как саван, и на Палаццо Дарио, но Баулдер не чувствовал, что холодные пальцы проклятия уже касались его.
– Потрясающий венецианский свет! – вздыхал он, пока гондольер мерно работал веслом по черной воде всемирно известного Большого канала.

Сердце мальчика бешено забилось, оттого что Баулдер тут же пригласил его на обед в Палаццо Дарио.
Немного погодя они вошли во дворец через кованые железные ворота. Баулдер налег плечом на тяжелую дубовую дверь, и Джироламо очутился в помещении с прохладным белым мраморным полом, залитом мягким, теплым янтарным светом высоких свечей. Там стояли старинные музыкальные инструменты: арфы, чембало, лиры и спинеты.
– Вы занимаетесь музыкой? – прошептал Джироламо.
– Нет, – ответил Баулдер и улыбнулся с некоторым презрением. – Это Хуан захотел обставить салон музыкальными инструментами.

Затем он провел его по всему дворцу и показал даже «роскошную» ванную, отметив восторг, с которым Джироламо рассматривал биде из цельного куска мрамора. В салоне мальчику особенно понравились тигровые шкуры с подпалинами, а в прихожей его до смерти напугали маленькие мраморные детские саркофаги.
– О, это всего лишь подставки для шляп, – улыбнулся Баулдер, заметив, что мальчик испугался.

На тему интерьеров и экстерьера палаццо:

Среди своих соперников, бросавших друг другу вызов на всемирно известном Большом канале, Палаццо Дарио выглядел истощенным. Воплощенная желто-серая хрупкость. Карточный домик, который потому только держится, что его основание шире верхних этажей. казалось, что достаточно только тронуть маленький кусочек его мрамора, как весь дворец бесшумно сложится и рухнет во всемирно известный Большой канал. На цоколе дворца было выгравировано GENIO URBIS JOANNES DARIO – «Джованни Дарио – гению города». Выше устремлялись вверх три узких окна с заостренными сводами, закованные тройными решетками, как будто им предназначалось защищать гарем. Мраморный фасад был украшен медальонами из зеленого гранита и красного порфира – в воде отражалось подкрашенное, нагримированное лицо дворца.

Но и эта красивая маска не могла скрыть бросающуюся в глаза худосочность, хотя и оттеняла все три этажа – два piano nobile, аристократических этажа, задуманных для осмотра, а не в качестве жилья, и скромный, сдержанный верхний этаж. Палаццо жеманно потягивался и чванился всем своим видом, но отдельно каждый этаж был не более чем импозантный салон. На первом этаже располагался салон Мохамеда, названный так в честь султана Мохамеда II, которому архитектор Джованни Дарио был обязан своей славой и состоянием.

На втором этаже располагался розовый салон. Рядом с ним была библиотека, роскошная ванная, спальня, маленькие комнаты для гостей и чуланы с кладовками.

В стенах дворцового причала было холодно, сыро и темно. целые поколения венецианских студентов-архитекторов посвящали свои дипломные работы этим мраморным аркам, сводам и колоннам пристаней и причалов позднего средневековья и Ренессанса.

Мраморные своды подмывали приливы, и они были сплошь покрыты оспинками и щербинками из-за бесконечных затоплений. На причале Сопрапорта две мраморные фигурки мальчиков, у которых вода отгрызла крайнюю плоть, держали на руках бирюзово-белый полосатый герб рода Дарио. Все, что когда-то было в них прекрасно, открошилось и исчезло: члены, локоны, носы – теперь соль вгрызалась уже в их лица. У одного из них в нижней части лица зияла такая каверна, словно он болел проказой.

По лестнице на второй этаж. Коридор украшали позолоченные розетки из гипса – образцы жуткого рококо. Но что поделаешь? В течение пяти столетий палаццо переварил всех своих обитателей, хладнокровно и молча.

Кто-то из них верил, что сможет выразить себя, сооружая мраморный фонтан, другой пытался воплотить свои творческие порывы в оборудовании дворца кухонным лифтом для доставления кушаний на верхние этажи.

Но то, что все его жители ценили как индивидуальность дома – бело-золотистые изразцовые печи эпохи рококо и потолки, украшенные гипсовыми розетками, было ничем иным, как ничего не стоящей мишурной отделкой, которая, однако, не смогла испортить и истинную оригинальность и индивидуальность Палаццо Дарио.

Из трех этажей палаццо Радомир занимал в основном только третий. На втором этаже, то есть первом из piano nobile, можно было жить только летом. Sovraintendenza, Управление по охране памятников, запретило обогревать этот салон с целью сохранить в нем уникальные образцы лепнины. Поэтому мебель второго этажа дремала в зимние месяцы под белыми простынями. Радомир открывал этот piano nobile только в исключительных случаях, например, когда принимал фотографов из издательств, выпускающих альбомы Венеции, естественно, за определенную денежную компенсацию.

Ему было все равно, в каком именно альбоме появятся фотографии его дворца: «Жизнь в Венеции», «Венецианские палаццо», «Палаццо всемирно известного Большого канала» – Радомир и его Палаццо Дарио должны были фигурировать в любом из них: Палаццо Дарио – вид с воды; Палаццо Дарио – вид со стороны сада; деталь мраморного фонтана у входа; фонтан второго этажа; роскошная ванная третьего этажа.

Второй этаж. Оконные стекла, отлитые с добавлением щедрой порции свинца, окрашивали салон в ярко-розовый цвет.

Розовый салон был забит мебелью, из которой можно было до сих пор пользоваться только кушеткой в стиле ампир. Все остальное: стулья с изящными ножками, сундуки, шкафы, комоды, великолепные инкрустированные столики и секретеры из корневой древесины – казалось, всем своим видом демонстрировало возмущение от самой мысли использовать их по предназначению.

– Знаете ли, в определенном смысле у меня сложилось особое отношение к Палаццо Дарио, поскольку благодаря мне в нем сохранилась исконная мебель, – с гордостью сказал он. – Кто знает, что было бы, если бы ее купил кто-нибудь другой. Лучшие предметы из нее стояли бы тогда в миланских салонах или в Америке. А этого венецианский антиквариат не перенес бы. Ему нужен венецианский климат. Высокая влажность. Если его поставить в американскую квартиру, где летом работает кондиционер, а зимой все ссыхается из-за отопления, ему очень скоро придет конец.

Из истории владельцев палаццо:

– Палаццо Дарио хранит для меня как историка искусств немало тайн. Масса обстоятельств скрывает правду о нем. Долгое время не было ни одного достойного исторического свидетельства, кроме надписи «Genio Urbis Joannes Darius» на фасаде, но такое скудное сообщение не ограничило человеческую фантазию, скорее наоборот. А быть может, именно это и следует рассматривать как источник бесконечных историй о дворце.

– Палаццо Дарио – единственный в Венеции, названный по имени своего создателя. Надпись на фасаде – это знак уважения Джованни Дарио к своей родине. Джованни Дарио был одним из немногих владельцев дворцов на всемирно известном Большом канале, которые не были аристократами. Скорее всего аристократы всемирно известного Большого канала считали его выскочкой, и всю жизнь он боролся за общественное признание.

– Как-то я рассматривал великолепное убранство этого фасада, и мне показалось, что я разглядел в нем изящные нюансы раннеломбардского стиля.
…балкон с железной балюстрадой, установленный в XVIII веке, подчеркивает великолепие фасадного убранства, то же самое можно сказать и о решетке для нижних окон у самой воды.

Одна из комнат была почти полностью обита медью. Над окнами зала второго этажа идет готический удивительно инкрустированный карниз. Палаццо Дарио, бесспорно, стал достойным владением и жильем своего создателя – Джованни Дарио, чье имя мы читаем на фасаде.

– Род Дарио принадлежит к самым знаменитым и древним в Венеции. Он происходит из Крита. Джованни Дарио предположительно родился в 1414 г. По происхождению он был мещанином, не патрицием, и членом, с одной стороны, почетной, а с другой стороны, второстепенной группы сенатских секретарей. Он исполнял разнообразные обязанности в Совете Десяти, руководил в Сенате достаточно значимыми отделами и выполнял различные поручения…
– Многие историки по достоинству оценили заслуги Джованни Дарио. Тентори, например, восхищается им, почти боготворит, как человека с богатейшим опытом и талантом политика. Леконт исторического факультета университета Монтелье пишет, что Дарио уже в 1450 г. был назначен послом Республики. Однако это утверждение не научного характера, оно бездоказательно.

…Паоло Морозини, нашему заслуженному историку из Падуи, мы обязаны фактом, что именно Джованни Дарио удалось заключить мир с султаном Турции, ужасным Мохамедом II, завоевателем Константинополя…
– Дарио был в 1478 году уполномочен дожем Джованни Мочениго неограниченными правами по решению и заключению мира с Мохамедом II.
– Джованни Дарио был в почете в Константинополе, о чем свидетельствуют два чрезвычайно интересных письма, в которых он описывает роскошный прием, оказанный ему в этом городе…
…за установление мира с Мохамедом II Республика пожаловала ему владение в Новенте в Падуе и сверх того тысячу дукатов от соляной магистратуры в качестве приданого его внебрачной дочери Мариетте. А Мохамед подарил ему три золототканых наряда…

…и семья Дарио поселилась во дворце: Дарио со своей любовницей Чиарой, его дочь Мариетта и два его племянника Андреа и Франческо Панталео.
– Как? Джованни Дарио не был женат?
– По-видимому, нет. Но прямых указаний на это не существует. Джованни Дарио было семьдесят пять лет, когда он поселился в своем дворце, и его жизнь уже застилала пелена мыслей о болезни и смерти. Тогда же он составил завещание. И в том же году его дочь Мариетта вышла замуж за патриция Винченцо Барбаро.

Эти Барбаро были весьма влиятельной и аристократической семьей. Они жили в соседнем палаццо. Первого мая 1494 года восьмидесяти лет от роду Джованни Дарио скончался. После его смерти дворец перешел во владение семьи Барбаро. До начала XIX века он оставался их собственностью. Со смертью Дарио на его наследников и потомков нагрянул какой-то рок…
– Мариетте не повезло с мужем, вспыльчивость и гневливость Винченцо Барбаро были всем известны. Уже вскоре он был исключен на десять лет из Большого Совета за оскорбление одного адвоката.

– Мариетта страдала из-за позорного положения мужа. А после смерти отца она тоже вскоре скончалась. Молодая и несчастная. Ей не было и двадцати. В самом расцвете молодости! В спальне Палаццо Дарио от сердечного приступа. А через несколько лет после ее смерти племянники Дарио были зверски и таинственно убиты разбойниками. Ни он, ни его дочь даже после смерти не нашли успокоения. Церковь Санта Мария делле Грация, где они были похоронены, в 1849 году взлетела на воздух. Дело в том, что с 1810 года в ней размещался пороховой склад, который был взорван, когда сюда вошли австрийцы.

– Мы благодарны за эти многочисленные ценные справки и факты работам Раудона Лэбокка Брауна, автора знаменитого исследования жизни Марии Сануто. Раудон Браун был владельцем дворца Дарио с 1838 по 1842 год. Он купил его за четыреста восемьдесят фунтов стерлингов у маркиза Эбдолла, армянского торговца бриллиантами, который представлял в Венеции Саксонию, пока неожиданно не разорился.

…в последние годы прошлого века в палаццо располагался пансион. Центральная глава его истории. В то время он принадлежал графине де ла Бом Плувиньель. Она водила дружбу со многими мыслителями, французский поэт Анри де Ренье был ее частым гостем в первые годы XX века, надпись на садовой стене до сих пор напоминает о нем…

– Именно графиня де ла Бом Плувиньель была инициатором решающих реставрационных работ, когда, например, заново был сооружен фонтан на третьем этаже.

Она, правда, несколько переборщила с украшательством, словом, перегрузила дворец. По ее распоряжению повесили большие зеркала, они висят до сих пор, а также установили майоликовые печи. Как справедливо заметил тогда Д"Аннунцио, Палаццо Дарио превратился в «дряхлую куртизанку, согбенную под тяжестью своих украшений». Поэт жил в то время напротив, в casetta rossa (розовый домик).

Пытались проводить связь между приливами-отливами - как одной из загадок палаццо:

– Какое отношение к наводнению имеет проклятие Палаццо Дарио? – не унималась Ванда. – Вся Венеция страдает от него.
– Но не во время отлива же?! Палаццо Дарио – единственный дворец, в котором вода стоит и во время отлива во всемирно известном Большом канале. И это началось почти сразу после нашего приезда: вода неожиданно поднялась по канализационному отверстию – черная, вонючая, залила весь первый этаж. Мы думали, что это настоящее наводнение, и не понимали, почему сирена не включилась. А потом выглянули из окна и оказалось, что во всемирно известном Большом канале вода ушла с отливом. Ушла настолько, что даже лодка не подошла бы к причалу.

– Может быть, что-то не в порядке со стоком? Так часто бывает, – сказала Ванда.
Микель даже повысил голос.
– Да у нас был сам начальник отдела мэрии по наводнениям, magistratto delle acque. И ничего не смог сказать! – закричал он.

Колокола на Кампаниле пробили полночь, и луна погрузила город в серебряный свет. Аня глубоко вздохнула. Вапоретто первой линии пошел в сторону импозантной церкви Санта Мария делла Салюте. Когда они поравнялись с Палаццо Дарио, мягкий свет ложился на его бледный истрийский мрамор, по-праздничному подсвечивая его.

Напряжение немного отпустило Ванду. Она вновь начала ориентироваться, они проплывали Рио Сан Маурицио по направлению к всемирно известному Большому каналу. Значит, Примо действительно вез ее к Палаццо Дарио. Палаццо Морозини дай Леони, где располагался Музей Гуггенгейма, как незаконченный торт, лежало на набережной. Рядом Рио де ле Торезеле между Палаццо Дарио и американским консульством. Примо подвел гондолу к портику Палаццо Дарио.
...А Палаццо Дарио со своими porta nerа (черными воротами)!

В книге Рески с большим юмором рассказывается о том, как в палаццо приглашали разных шарлатанов от магии, чтобы они очистили его от проклятия. А вот довольно прикольная теория происхождения проклятия из-за плохого места постройки палаццо :

– В основном все ясно. Так сказать, математически, – сказала Ванда. – Разумеется, ни ты, ни твои предшественники даже не удосужились взглянуть на карту города и на то, как расположен Палаццо Дарио. А стоит взглянуть – любому все станет ясно, у кого хоть мало-мальски развито воображение.
Она пошла в библиотеку и, достав карту Венеции, разложила ее на столе перед Радомиром.
– Я тебе покажу то, что мне объяснил маг Александр. Ты видишь, что всемирно известный Большой канал имеет форму змеи или даже дракона? Он делит город на две части. Здесь, наверху, у Маргеры, – голова дракона. – Ванда вела указательным пальцем вдоль всемирно известного Большого канала. – Здесь, внизу, попадаем в район, приносящий несчастья, потому что это – хвост дракона, самое несчастливое место, хотя и противоречивое в то же время.
– Почему противоречивое? – спросил Радомир.
– Имей терпение, – сказала Ванда, – просто послушай хоть раз. Место, где стоит Ка Дарио, очень негативное. С одной стороны, дворец расположен на левом берегу…
… А левое означает негативное, – договорил за нее Радомир.

– О! Браво! – отозвалась Ванда. – Смотри-ка, у нас успехи в мире непознанного! С другой стороны, в конце всемирно известного Большого канала расположен остров Сан Джорджио, названный в честь святого Георгия, победившего дракона. Он нейтрализует негативную энергию.
– Звучит логично, – согласился Радомир.
– Напротив нас – символ Венеции – собор Св.Марка, – уверенно продолжала Ванда. – И оба святых, Св. Марк и Св.Георгий, должны изгнать злых духов и разрушить темную силу дракона.
– Но если внимательно присмотреться к палаццо, станет четко видна его асимметрия. Кроме того, во дворце семнадцать окон, это очень плохо. И надпись: «Genio Urbis Joannes Darius». Посвящение городу. Как посвящение дракону, сказал Александр. То же самое. Он еще попробовал узнать, что означает анаграмма из двадцати трех букв. Она означает: Sub ruina insidosa genero (под обломками рождается измена). Это говорит о том, что каждый, кто вселяется в этот дворец, будет уничтожен, – договорила Ванда.

Книга читается интересно, но - Петра Рески так и не дала своей версии о возникновении проклятия и оставила финал открытым - его можно толковать по-разному. Для любителей читать книги с юмором, но без логического окончания - подойдет.

Добавлю лишь несколько интересных фактов к истории палаццо Дарио.

Палаццо хотели перестроить. Слева чертеж существующего фасада, справа чертеж предлагаемой перестройки, так и не состоявшейся:

Известный французский художник-импрессионист Клод Моне с женой посетили Венецию:

История палаццо Дарио заинтересовала Клода Моне и виды здания были увековечены на картинах художника:

>

А таким палаццо увидели мы, отправившись сразу от площади Сан-Марко в эту сторону.